РАФАЭЛЬ-РАЗВРАТНИК
Режиссёр Мишель Девиль
Сценарист Нина Компанеец
Оператор Клод Леконт, Робер Фукар
Композитор Винченцо Беллини
Продюсер Маг Бодар
В ролях: Франсуаза Фабиан, Морис Роне, Брижит Фоссе, Жан Вилар, Изабель де Фюнес, Жан Франсуа Порон, Анна Вяземски, Ив Лефевр, Элен Арье, Андре Умански, Морис Барье, Максим Фабер, Жан-Пьер Бернар, Жорж Клэсс, Жак Вебер,Моник Прево и другие.
Франция, 1971
ВСЕГДА ГРУСТНЫЙ И РАЗОЧАРОВАННЫЙ СОБЛАЗНИТЕЛЬ
Рафаэль живёт без морали и даже не испытывает, как Дон Жуан, нужды бросать вызов Богу. Всегда разочарованный соблазнитель и грустный развратник, однажды был смущен женщиной. Сначала потому, что она оказала ему сопротивление. Но это могло произойти из-за притворной стыдливости. Она смутила его, так как он обнаруживает в ней сильное чувство, которое он никогда не испытывал – любовь. Аврора верит, что её любовь может спасти Рафаэля от отчаяния, в котором он находится. Она набожна, занимается благотворительностью и ведёт правильный образ жизни. Столько препятствий для того, чтобы Рафаэль мог дотронуться до неё. Она пойдёт до крайнего унижения – до проституции, чтобы устранить барьер, который отделяет её от Рафаэля.
Но то, что отдаляет Аврору от Рафаэля, намного глубже. Она верит, что взаимная любовь может может изменить людей. Она живёт этой надеждой. Рафаэль уверен, что он не может ни изменить жизнь, ни смириться с самим собой. Он не умеет любить и не любит самого себя, он презирает других и презирает себя. Его цинизм – самая острая форма отчаяния.
Фильм противопоставляет эту надежду этому отчаянию, веру в человека – презрению к человеку, любовь – цинизму. Ничья. Фильм заканчивается двойным убийством, одним физическим, другим – моральным.
Таким образом, триумфатор – философия Рафаэля: никто ничего не может для другого и никакая любовь не в состоянии спасти Дон Жуана.
Жан-Луи Талленай
Телерама № 1108, 11.04.71
РАФАЭЛЬ-РАЗВРАТНИК
Вся в белом, Аврора идёт искать Рафаэля
Последний день лета. Рассвет только наступает. Как и прежние двенадцать лет, Аврора спешит посмотреть восходящее над прудом солнце. Но впервые опаздывает. Солнце уже заливает багрянцем горизонт...
Как же прекрасен мир, изображённый Мишелем Девилем! Его камера на лету схватывает самый грациозный момент движения. Небольшой дом Авроры заставляет нас мечтать. Красивые женщины, ещё красивее, когда плачут. По ночам благоухает лаванда. И слова, которые Нина Компанеец вкладывает в уста своих персонажей, точны, легки и красивы, как в старинных песнях, похожих на поэмы. Это чудесный мир, в котором не удивляются, что упущенный восход солнца может быть предзнаменованием.
Но это мир, от самой красоты которого неизвестно почему щемит сердце, как и от музыки Беллини, в которой купается весь фильм.
Слишком рано вставшее солнце освещает первую встречу Авроры и Рафаэля. Встречу, важность которой не оценят ни тот ни другой. Аврора с подругами на берегу пруда. Несколько молодых ловеласов, возвращающихся после ночного кутежа, застают их врасплох. Аврора бросает на них небрежный взгляд. "Почему тебе жаль их?" – спрашивает она одну из своих подруг. "Потому что они делают вид, что им не грустно".
Потому что этот, такой красивый мир навевает на Рафаэля глубокую тоску. Бег времени преследует его. Сознавая, что всё кончается, он предпочитает быстро покончить с этим и сжигает свою жизнь: "Едва рассвет – уже ночь, только родился – уже смерть". И чтобы избавиться от тревоги, он делит свою жизнь между вином и женщинами.
Рафаэль это одновременно Дон Жуан и Октав – развратник Мюссе. Роковой человек, из-за которого женщины убивают себя и который в поисках абсолюта неосознанно не желает больше женщин, которыми однажды уже обладал.
Когда мы знакомимся с Рафаэлем, времени семь часов утра. После бессонной ночи, с тяжёлой головой он со своими друзьми ждёт возле фонтана открытия таверны, где он может утопить в вине свою вечную трудность бытия.
– Ещё два часа до восьми. Шесть часов до полудня, двенадцать часов до ночи. А до нашей смерти – сколько?
На небольшой площади акробаты натянули канат. Рафаэль, слегка пошатываясь, встаёт.
ЕМУ УЖЕ СКУЧНО
– Когда ты наверху, – спрашивает он канатоходца, – думаешь ли ты о смерти?
– Нет, я думаю о своих ногах.
– Значит, это туда мне нужно идти.
И Рафаэль поднимается на канат. "Это, однако, верно, что я думаю о своих ногах", – констатирует он с удивлением. Но уже в середине пути он заскучал и чуть не упал. В конце каната – окно с закрытыми ставнями. Рафаэль приоткрывает их. В комнате покойник.
В этой сцене – весь фильм. Рафаэль играет со своей жизнью. И снова на канате он выберет умереть. Вырядившись шутом, в самом разгаре праздника, разрыающего печалью душу. К такому концу приводит его любовь к Авроре.
Потому что Аврора, чистая, которая смеялась над любовью, и Рафаэль, развратник, который её отрицал, полюбили друг друга. Но Рафаэль отказывается от этой любви: "В моём возрасте не меняются, даже когда хотят этого. День и ночь не встречаются". Чтобы не замарать Аврору, Рафаэль отталкивает её. В своём падении он заходит ещё дальше. Аврора, надев белое платье, идёт его искать. Даже в самых грязных местах. И окровавленная рука Рафаэля оставляет на её платье красное пятно.
– Недосягаемая Аврора, – говорит он своему отражению в зеркале, – чистая Аврора, самые отпетые развратники боятся замараться, притрпгиваясь к тебе. Ты знаешь это, моя красавица? А если бы Аврора была в той же сточной канаве, ты и тогда боялся бы её?
На следующий день она, в красном платье, присоединяется к девицам лёгкого поведения.
ДАЛЕКО НЕ РАЗВРАТ
Рафаэль снова отталкивает её
– Когда я вижу вас такой, как сегодня вечером, я вижу своё собственное отражение. И я себе не нравлюсь.
Платком, смоченным в колодезной воде, Рафаэль стирает помаду и краску с лица Авроры. Но не может вот так же очистить свою душу. Он выбирает смерть от пули в самое сердце, в то время как Аврора выходит замуж за старого сенатора, которого ненавидит, как будто совершает самоубийство.
– Танцуйте, танцуйте, – повторяет старый сенатор. И когда тело уносят тело Рафаэля, Аврора, живой труп, вся в белом, танцует.
Эта история любви и смерти (как "Тристан и Изольда": "Сеньоры, вам нравится слушать красивую сказку о любви и смерти?") – опера отчаяния. Это история страсти (в двух смыслах слова). Но страсти запоздалой. Дон Жуана не спасти. И любовь-страсть может привести только к смерти.
"Рафаэль" – один из самых лучших фильмов Мишеля Девиля. Мы здесь далеки от изящного разврата "Бенжамина". Сцены самих оргий – они есть, знайте это, и фильм не предназначен для детей – наполнены печалью. И эти превосходные цвета, и эти блистательные образы, и этот в высшей степени элегантный стиль здесь на службе "бича века", который присущ не только девятнадцатому веку.
Клод-Мари Тремуа
Телерама № 1108, 11.04.1971
МОРИС РОНЕ: РОЛЬ, СОРАЗМЕРНАЯ ТАЛАНТУ, В "РАФАЭЛЕ-РАЗВРАТНИКЕ"
В «Рафаэле-развратнике» Морис Роне создал примечательный образ. Некогда привлекательный молодой премьер подтверждает свое мастерство: это актёр умный, чувствительный, во всей силе своей зрелости. Попеременно циничный и нежный, притворно-веселый и искренне отчаявшийся, его персонаж, на первый взгляд поверхностный, превращается в человека из плоти и крови, который стремится к идеалу, но тот ускользает от него. Эта роль, не будем забывать об этом, есть результат более чем двадцатилетних поисков в профессии, в которой он чувствует себя совершенно свободно. С тех пор как он впервые оказался перед камерой в «Июльских встречах», он играл всё и даже был режиссёром. Здесь он одной фразой определяет своего героя-жуира: «Меня бросили – я качусь». Его жизнь, действительно, это не что иное, как безумный, беспорядочный, без цели и смысла бег. Каждый реагирует по-своему на то, что ему кажется абсурдным. Рафаэль предпочитает забыть об абсурдности с помощью алкоголя и женщин. Морис Роне даёт нам почувствовать этот внутренний конфликт.
В фильме Мишеля Девиля он встречает Аврору, которая в исполнении Франсуазы Фабиан предстает во всем своем аристократическом шарме. Эта молодая набожная женщина, равнодушная к мужчинам типа Рафаэля, откроет ему смысл слова «любовь», чувства, которого он не знал. Она, со своей стороны, впервые испытывает физическое влечение. Именно из этого двойного психологического превращения рождается драма.
Поль Деглен
Сине-ревю № 13, 1971
