Встреча с Морисом Роне

- Я родился в Ницце  тридцать шесть лет назад. Мои родители были актерами, которые в «Июльских встречах» Жака Беккера, моём первом фильме, играли роль моих родителей.

Я получил классическое образование. Будучи ленивым, я почти не имел амбиций, а так как я был не такой уж способный, то хотел казаться еще ленивее, чтобы таким образом оправдать свои посредственные результаты. Я считал себя тщеславным и горделивым. В пятнадцать лет я выглядел настоящим маменькиным сынком, каким на самом деле не был, и меня привлекал актерский образ жизни.

- И в вашей молодости ничего заметного не произошло?

- Ничего. Вы знаете, в наше время, если только не соблазнить магарани или не пересечь Северную Атлантику на водном велосипеде, для молодого человека представляется мало возможностей для подвигов. Мы живем в эпоху, в которой мало места для приключений.

Я принадлежу к поколению золотого века Сен-Жермен-де-Пре. Я из поколения больших несбывшихся надежд, но я не меланхолический герой, каким меня часто представляют.

Морис Роне: человек и актёр

Больше всего я люблю юмор, людей, которые не принимают себя всерьёз, но которые тем не менее таковыми являются. Я презираю интеллектуалов и люблю поэтов.

- После «Июльских свиданий» вы стали звездой. Затем вы на какое-то время исчезли. Что случилось?

- «Июльские свидания» стали триумфом. Когда фильм вышел, Даниель Желен, Брижит Обер и я стали героями дня. В прессе писали только о нас. Нас осыпали похвалами. Нам предлагали больше фильмов, чем мы могли сыграть. Начало было молниеносным. Увы! Я должен был отбиваться от, как принято выражаться, «воинских обязанностей». Обязанностей, которые не представляют собой ничего веселого вообще и которые вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств превратились для меня в подлинную катастрофу. Я находился в турне, когда в Париже мне пришла повестка о службе в армии. Пятнадцать дней она циркулировала по Франции, прежде чем добраться до меня. Когда я прибыл в казарму, то узнал, что числюсь дезертиром. Я напрасно старался объясниться перед компетентными военачальниками, меня отправили в дисциплинарный батальон, где я проходил службу в самых тяжелых и унизительных условиях. Когда я вернулся к гражданской жизни, то не нашел её такой уж ничтожной. Я так изменился физически, что друзья меня не узнавали. Я постарел. На мне была печать. Я стал мужчиной.

Морис встал, чтобы поставить диск Дейва Брубека, малую популярность которого во Франции он не может объяснить. Со времен Джерри Маллигана и Модерн Джаз Квартета именно он внес в современный джаз много нового. Когда мы слушаем Майлза Дэвиса…

Я его прерываю, так как знаю о его любви к музыке. У него колоссальная дискотека и он может часами говорить о музыке. Мы возвращаемся к теме, которая нас интересует, к нему.

- Знаете, против чего я возражаю? Против актёров, которые, едва заработав три гроша, вкладывают их в свое хозяйство - с лошадьми, дойными коровами и поросятами. Без сомнения, они правы, а я ошибаюсь, но во мне нет инстинкта собственника. У меня нет ничего своего. Эта квартира на авеню Монтеня, в которой я вас принимаю, - моя первая. В течение многих лет я жил в гостиницах, регулярно меняя место проживания и квартал.

- Чем вы занимались после «Июльских свиданий»?

- После службы в армии я ко всему потерял интерес. Я вернулся к своему первому увлечению - живописи. Я подписал контракт с одной галереей, и однажды там выставлялся. Эта выставка не была неудачной. Некоторые картины были проданы, критики были добры. Все шло хорошо, но Париж был не таким, каким я его покинул. Большинство моих друзей женились. Я был одиноким. Особенно перед своим абсолютным невежеством, необразованностью. Меня пожирал демон знаний. Весь год я только и делал, что читал, ходил на выставки, в кино, в театр.

Это Ив Чампи предложил мне сыграть с Жаном Маре в «Целителе». Эта роль не была способна помочь мне подняться, однако она напомнила обо мне продюсерам.  Благодаря этому я затем снялся в «Семи смертных грехах»,  «Мести на рассвете» с Даниель Делорм и «Лукреции Борджиа» Кристиана-Жака с Мартин Кароль. Эти роли не были заметными и напоминали мне о моей посредственности. Это не слишком радовало. Я тосковал. Я плыл по течению,  жил довольно одиноко.

Наконец Рене Вилер доверил мне в своём первом фильме «Тореро» роль тореро.  Даниель Дарье, изысканная женщина и чудесная актриса, была моей партнёршей. Этот фильм немного привлёк ко мне внимание. Говорили о разносторонности моих способностей, сравнивали с Мелом Феррером. Как видите, барометр поднимался. Затем я снимался в Париже - "Удовольствия и пороки" (Gueule d’ange), в Италии - «Каста Дива», в Буэнос-Айресе - "Отдел пропавших без вести" (Section des disparus), в Лондоне - "Под самым маленьким куполом в мире" (Sous le plus petit chapiteau du monde), одно название которого говорит, что это не суперпроизводство. Затем был фильм, который дал мне еще один шанс, «Колдунья» с Мариной Влади, который снимался в Швеции. Красивый фильм, натурные съёмки. Я вновь стал «молодым премьером».

Морис Роне: быть счастливым 10 минут в день

После «Колдуньи» мне посчастливилось сыграть у Жюля Дассена в фильме «Тот, кто должен умереть», фильме амбициозном, который, к сожалению, стал коммерческой неудачей, из-за чего я пострадал лично. Продюсеры снова стали сомневаться во мне и моей популярности. Мне потребовалось ждать третьего шанса, который на этот раз оказался счастливым: моя встреча с Луи Малем.

- Не кажется ли вам, что Луи Маль нашёл в вас актёра, каким он хотел бы быть физически…как Филипп де Брока - в Жан-Пьере Касселе или Джон Форд - в Джоне Уэйне?

- Это не так просто. В «Маленьком солдате» Жан-Люка Годара есть замечательная сцена, в которой Мишель Сюбор разглядывает себя в зеркале и не понимает, почему его лицо не отражает точно его внутреннее «я». В этом все мы, а актёры больше других. Актёр постоянно одалживает свое лицо двойнику. Несомненно, я представляю физически то, что Маль есть внутренне…так же как Жан-Пьер Кассель и Филипп де Брока дополняют друг друга. В «Лифте на эшафот» я был в точности тем персонажем, какого Луи хотел показать: безвольного, но смелого, умного, но поверхностного, соблазнительного, но не желающего нравиться, стремящегося выбраться, но находящего удовольствие в саморазрушении, от которого его может спасти только любовь.

Морис Роне ушел ставить другой диск - одну из последних записей Телониуса Монка. Подаётся чай.

- После «Блуждающего огонька» я отказываюсь от алкоголя. Не потому, что я им злоупотреблял прежде, это просто вызов самому себе. Я провёл шесть месяцев в компании алкоголика, воплощая образ безнадёжного пьяницы в «Блуждающем огоньке». Для меня это было подлинным лечением от пьянства, так как я представил всю его опасность, только лишь изображая это перед камерой.

После «Лифта на эшафот» я практически не переставал сниматься. Я горжусь тем, что сыграл в Cette nuit-la («В эту ночь») Мориса Казенёва, фильме, который прошёл незамеченным и который я везде хвалю. «На ярком солнце» Рене Клемана с Аленом Делоном и Мари Лафоре - один из шедевров французского кино последних десяти лет. У меня была роль миллиардера, антипатичного и самодовольного, которого Ален Делон, молодой карьерист без совести, убивает, чтобы завладеть его личностью. Я не думаю, что Хичкок не признал бы «На ярком солнце».

Я с удовольствием работал с Жаком Даниоль-Валькрозом и его супругой Франсуазой Брион в "Доносе", у Поля Павио («Портрет-робот»), у Ива Чампи («Свобода 1»).

Фильм «Взрослые люди» по сценарию Роже Нимье, поставленный Жаном Валером, должен был стать, по замыслу, важным событием. Он рассказывал о женщинах в современном мире. На него возлагались большие надежды, и продюсеры широко разрекламировали картину, которая по выходе стала одним из самых больших провалов «новой волны».

Эта неудача могла иметь для меня серьёзные последствия. К счастью, мне позвонил Луи Маль и сообщил о своём намерении экранизировать повесть Дриё ла Рошеля «Блуждающий огонёк», которую я запоем читал и перечитывал. Между персонажем из книги и мной было такое очевидное сходство, что я уверен: эта роль была моей и только моей. Роль в «Блуждающем огоньке» - главная в моей жизни.

Затем последовали съёмки под руководством Александра Астрюка в телевизионном фильме «Колодец и маятник» по повести Эдгара По. Я считаю его лучшим фильмом Астрюка.

- Вы счастливы?

- О счастье много написано, много чего толкового. Но самое глубокое высказывание, которое я читал о счастье, знаете кому принадлежит?

- Нет…

- Эдит Пиаф. Когда её спросили, счастлива ли она, она сказала, что невозможно быть счастливым постоянно. «Когда бываешь счастлив 10 минут в день, то, думаю, жаловаться не на что», - ответила она. Это одна из самых глубоких мыслей на эту тему, высказанная женщиной, которая всю жизнь мечтала о счастье…и у которой его никогда не было.

Быть счастливым 10 минут в день - вот, я думаю, цель, к которой мы все стремимся, я во всяком случае…

 Cinéma special jeunesse, № 87, март 1965