Лифт к успеху

Благодаря "Лифту на эшафот" Морис Роне позволил себе роскошь быть "открытым" в третий раз. Но этот раз, без сомнения, будет удачным.

Впервые это случилось, когда он дебютировал у Жака Беккера в "Июльских встречах" и тот дал ему в качестве кинематографических родителей его собственных родителей, тоже актёров. После выхода фильма Морис Роне был повышен до "будущего премьера".

Это повышение не помогло ему продвинуться. Он был призван на военную службу, и в самых неблагоприятных условиях. Когда он находился на гастролях, повестка следовала за ним по всей Франции. Когда она в конце концов добралась до него, он был объявлен дезертиром и отправлен в дисциплинарный батальон. Он служил в самых суровых и самых унизительных условиях и вернулся таким физически и морально подорванным, что в нём с трудом можно было узнать "будущего молодого премьера", анонсированного фильмом "Июльские встречи".

Морис Роне мужественно решает начать с нуля. Сначала он самостоятельно закончил учёбу, вернул утраченное равновесие, здоровье и благодаря Иву Чампи  снова дебютировал _ в "Целителе".

Он снимается в фильмах "Семь смертных грехов" (скетч "Сладострастие"), "Месть на рассвете", "Лукреция Борджиа". Затем Рене Вилер в своём первом фильме "Замки Испании" предлагает ему роль тореро. Даниель Дарье – партнёрша, вся Испания – декорации. Таким образом Мориса Роне открывают второй раз: его тонкая чувствительность, зрелый талант, его персонаж, теперь физически здоровый, вновь привлекают к нему внимание. Узнают разнообразие его дарований, увлечений. В нём видят почти Мела Феррера, с которым у него действительно есть что-то общее.

В настоящее время его карьера развивается равномерно. В Париже он снимается в "Удовольствиях и пороках", в Италии у него "Каста Дива", в Буэнос-Айресе "Отдел пропавших без вести", в Лондоне "И с гордостью её пишите имя", в Стокгольме "Колдунья". Он всегда убедителен, но персонажи, которых он играет, подходят ему, может быть, только наполовину. Такое впечатление, что он немного пробуксовывает.

С фильмом Жюля Дассена "Тот, кто должен умереть" тон меняется: здесь Морис Роне восхищает сдержанной силой, таинственной теплотой. Он создаёт героя, которого не забудешь. И когда "Лифт"  позволяет ему показать, на что он способен,.публика и критики открывают его в третий раз. Он на самом деле один из самых неординарных актёров своего поколения.

♦ ♦ ♦

Жорж Бом – С какого момента вы почувствовали, что вам наконец-то начали предлагать роли, которые вам интересны?

Морис Роне – Я не строю иллюзий, большое число ролей, которые мне предлагали и некоторые из которых я сыграл, мне почти не подходили. В карьере каждого артиста несмотря ни на что наступает момент, когда персонажи, которые ему предлагаются, и те, которые он мечтает сыграть, совпадают.  Я почувствовал начало такого движения после "Колдуньи", это стало очевидностью в "Лифте на эшафот". Надеюсь, что  мои ближайшие роли подтвердят это. Во всяком случае, я начинаю чувствовать себя хорошо в актёрской шкуре.

ЖБ – Кого вы считаете совершенным актёром и почему?

МР – Это Попей, Микки и Джо-Джо Ле Меру. Они игнорируют камеру. Они всегда в ситуации. И эффект присутствия у них не меньше, чем у Богарта, Брандо и Мэрилин Монро.

ЖБ – Вы любите деньги?

МР – Особенно когда их не хватает.

ЖБ – Что вы делаете со своими?

МР – Плачу налоги, увы! Если остаются, то моментально испаряются. Вероятно потому, что я их трачу. На что? Не могу вам сказать. Никогда не задавался этим вопросом.

ЖБ – У вас сложилась репутация донжуана. Настолько важную роль играют женщины в вашей жизни?

МР – Позвольте мне быть загадочным. Я отвечу вам фразой Клоделя из "Атласного башмачка". Донья Пруэз восклицает: "Родриго создал мир, а я создала Родриго!"

ЖБ – А скотч?

МР – А что скотч?

ЖБ – Он играет важную роль?

МР – Уже несколько месяцев как  мы потеряли друг друга из виду. Было время, когда я пил его за завтраком. Без сомнения, это влияние (вредное) романов Хемингуэя.

ЖБ – Говорят – но что только не говорят! – что вы интересуетесь философией. Как это практически выражается в вашей жизни?

МР – Я в самом деле интересуюсь всеми философскими направлениями. Жонглировать разными общими идеями – это спорт, как любой другой  спорт, которым я занимаюсь охотнее, чем другим. Это значит, что я не думаю, что Ницше или Хайдеггер, или Рама-Кришна оказали прямое влияние на мою практическую жизнь. Может быть, от контакта с этими мыслителями я приобрёл сначала некоторую уверенность, которая мне помогла, а теперь чувствую некоторое волнение, которое мне всегда помогает.

ЖБ – Какие недостатки приписывают вам  ваши друзья и какие вы признаёте?

МР – Мои друзья находят, что я слишком много говорю, а я считаю, что я недостаточно говорю.

ЖБ – Это всё? Вы скромничаете.

МР – Я нескромный вы хотите сказать. Я должен иметь некоторые другие недостатки, может быть серьёзные. Но меня это никогда не беспокоило.

ЖБ – Вам случается  всё бросить, сбежать и побыть в одиночестве один час?

МР – Я действительно боюсь одиночества. И я с ним встречаюсь несмотря ни на что тогда, когда я меньше всего его ожидаю, и почти постоянно в моей жизни. Отсюда, конечно, впечатление, что я стараюсь иногда развлечься.

ЖБ – А письма от поклонниц, вы всегда на них отвечаете?

МР – Регулярно нет, но отвечаю иногда. Я стараюсь настроиться на их уровень. Это требует некоторой гимнастики ума и не лишено приятности.

ЖБ – Если вас без предупреждения фотографируют, стараетесь ли вы изменить позу и предстать в лучшем виде?

МР – Мои два  профиля стоят друг друга. И объектив не оказывает на меня ничего похожего на соблазнение. Я знаю, что есть актёры, которые при виде фотоаппарата не могут не строить ему глазки, это не мой случай. Иначе я бы женился на женщине-фотографе.

ЖБ – Я часто встречаю вас поздно ночью то здесь, то там. Из этого заключаю, что вы любите ночную жизнь. Что вы в этом находите заманчивого?

МР – Раз мы встречаемся, я мог бы задать вам этот же вопрос. Я не думаю, что люблю именно ночную жизнь, Я люблю жизнь вообще. Довольно часто мне случается любить её поздней ночью. Это всё.

ЖБ – Когда вы были на сцене в последний раз? Что вам запомнилось?

МР – В прошлом году на фестивале Де Лёр. Я играл на открытой площадке в "Ромео и Джульетте" Шекспира с сокращённым Жаном Кокто текстом. Николь Берже была Джульеттой. Представление не имело успеха. Но что касается меня, то у меня осталить восхитительные воспоминания.от встречи с одним из самых привлекательных персонажей театра всех времён.

ЖБ – Не хотели бы снова так "восхититься"? Чего вы ждёте, чтобы исправить положение?

МР – Да. И я читаю для этого много пьес. Ни один из предлагаемых мне сценариев  мне не понравился полностью. Как реванш мечтаю сыграть роль Эдмона в "Короле Лире", а также в "Мигеле Маньяра" Милоша и "Ардене из Февершема". И  потом, может быть, даже  в "Гамлете". Кроме того, я хотел бы сам поставить эти спектакли. И я охотно поставил бы первый по поводу фестиваля: нет ничего прекраснее, чем играть ночью под открытым небом, под звёздами.

ЖБ – Вы назвали сложные пьесы, трудные роли, кажется, пришло время напомнить, что вас считают актёром-"интеллектуалом".

МР – Потому что люди любой ценой хотят приклеить на спину этикетку, эту или другую. Я не очень понимаю, что это значит "актёр-интеллектуал". Если это означает избегать  думать, говорить или совершать глупости, то такую репутацию я принимаю. Но я считаю себя противоположностью интеллектуала. Я скорее чувствительный и интуитивный, чем рассудительный. Всё это, разумеется, с нюансами.

ЖБ – Ладно, не интеллектуал. Но вы тем не менее  пишете сценарии, шила в мешке не утаишь. Как вы находите отправную точку и как вы затем приступаете к работе?

МР – Я пробую писать сценарии, что не совсем то же, что их писать. К тому же без конкретной цели. Для своего удовольствия. Отправная точка? Сюжет приходит ко мне, мне не надо его искать, затем персонажи немного отдаляются от меня, начинают жить своей собственной жизнью, часто озадачивают меня. Именно это увлекательно. В некотором роде я первый зритель историй, которые рассказываю себе. Позже я пробую заинтересовать ими других.

ЖБ – Вы предпочитаете людей разговорчивых или молчаливых?

МР – Разговорчивых, если они мне интересны, молчаливых, если они глупы. По крайней мере, чтобы не надо было говорить, дабы понять друг друга. Мне не нужно вам объяснять, как это редко бывает.

ЖБ – Что вас в первую очередь привлекает в женщинах?

МР – Чувство юмора. Глаза. И многое другое, о чём было бы неуместно упоминать здесь и что в любом случае не имеет ничего общего с чувством юмора.

ЖБ – Предположим – что не понравилось бы Богу, – что по той или иной причине ваша карьера застопорилась. Что бы вы решили делать?

МР – Начать её с начала. Если бы это не удалось, начал бы писать, ставить спектакли, играть в театре. В любои случае ни за что на свете не бросил бы занятия, связанные со зрелищами.

ЖБ – Есть ли такая страна в мире, в которой бы вы согласились жить, если бы было необходимо покинуть Францию?

МР – Именно жить? Нет никакой кроме Франции. Но для пребывания, даже продолжительного, я предпочитаю страны, где солнце, оливковые деревья. Мне очень нравится в Испании, которую я открыл недавно, снимаясь в "Замках Испании".

ЖБ – Вы любите танцы? Какие, где?

МР – Африканские танцы, испанские, карнавал в Рио, все, которые выражают радость народа. Люблю также танцевать в три часа утра в каком-нибудь ночном кафе, когда рядом кто-то, кому хочется говорить что-нибудь на ухо.

ЖБ – Вы часто выглядите грустным. Вы меланхолик?

МР – Меланхолик? Почему? Потому что несуетливый? Я не думаю, что я каждый раз на показе, когда нахожусь перед кем-то. Да, бывают моменты, когда я становлюсь невесёлым. Это тогда, когда меня снова одолевает чувство одиночества, о котором я вам говорил. Колетт сказала, и очень хорошо, о "неисправимом одиночестве быть человеком".

ЖБ – О каких партнёрах вы мечтаете?

МР – Даниель Дарье, Мэрилин Монро, Одри Хепберн.

ЖБ – Где-то около 18 месяцев назад в вашей карьере наметился явный спад. С чем вы это связываете?

МР – Только с самим собой.  Я преодолевал период наименьшего сопротивления. Будем откровенны: я дал себе волю во всех областях. Последствия сказались и на моей карьере. Я взял себя в руки. Это сразу отразилось на моей карьере.

ЖБ – Почему вы так рано женились? Почему очень быстро развелись?

МР  – Потому что это была она. Потому что это был я!

ЖБ – Что вы изучали?

МР –  Когда вернулся  из армии, я настолько осознавал свои пробелы в образовании, что поступил в филотехнический университет. Здесь я изучал основы мыслительных систем. Я ничего не знаю основательно, но поверхностные знания имею почти обо всём.

ЖБ – Вы занимаетесь музыкой, живописью?

МР – И тем и другим, когда есть желание. Я играю на органе, на фортепьяно. В своё время у меня был контракт с одной художественной галереей. Некоторое время я даже жил, продавая свои картины. Всё меньше времени на это, теряется навык. К сожалению.

ЖБ – В заключение. Вы стали человеком, каким хотели быть?

МР – Хотел бы знать человека, который посмел бы ответить "да" на этот вопрос.

Жорж Бом

Синемонд, 13.03.58

 

 

 

 

 

.