|
САЙТ ПОСВЯЩЁН БЛУЖДАЮЩЕМУ ОГОНЬКУ ФРАНЦУЗСКОГО КИНО МОРИСУ РОНЕ... |
|
|
Морис Роне:
«Частное телевидение может спасти кино!»
Уже давно Мориса Роне не было видно в большой роли в кино. Действительно, сверх меры загруженный работой в качестве режиссёра и продюсера на телевидении, незабываемый исполнитель в фильмах «Лифт на эшафот», «Бассейн» и «Дорога в Коринф», казалось, несколько пренебрегал собственной актёрской карьерой.
Сегодня Морис Роне готовится к возвращению на экран, вместе с Агостиной Белли и Жан-Пьером Касселем он играет в «Повстанке» Пьера Каста. Речь идёт о приключенческой ленте в духе вестерна, жанра, который не особенно привлекал французских кинематографистов до настоящего времени. Но это возвращение в кино нельзя рассматривать как отступление: уверенный в своей популярности, занимая третью позицию среди французских актёров, Морис Роне способен работать в пять раз интенсивнее! Не пренебрегая при этом своей новой ролью — ролью отца.
— Когда Пьер Каст предложил мне «Повстанку», я сразу согласился, потому что не часто играю в приключенческих или пышно поставленных фильмах. Фильм немного напоминает вестерн, но вестерн лёгкий. Этот аспект картины соответствует нашим детским воспоминаниям, когда мы были зрителями. Пьер Каст, Жан-Пьер Кассель и я сам из одного поколения, из тех, кто в детском возрасте ходил смотреть вестерны бессчётное количество раз. То есть это фильм, каким его видят дети.
— Вы действительно редко играли в приключенческих фильмах. Вам этого не хватало?
— Каждый фильм — это новый опыт. Скажем, главное то, что мне не приходилось играть таких персонажей, по крайней мере, показанных под таким углом. Это старый вояка, человек одинокий, это соответствует тому, что я более или менее играл, но есть кроме того что-то интригующее в этом образе и в сюжете. Приключение для меня было тем более увлекательным, что я не привык бегать по горам с пистолетом в руке.
«Надо благодарить телевидение»
— Ваша карьера изменилась с тех пор, как вы занимаетесь режиссурой. Она даёт большее удовлетворение, чем раньше? Ведь в кино у вас нет больших ролей, таких как в «Рафаэле-развратнике».
— Я думаю, что каждый актёр когда-то переживает трудный момент. Я, как и все, старею и вышел из возраста, когда можно играть хрупкого героя, каким был. Но перемена произошла незаметно для меня, учитывая, что я действительно занят как режиссёр и продюсер на ТВ, пишу. Одним словом, я не заметил, как перешёл рубеж, наступление которого в определённое время чувствуют все актёры. Надо также отметить, что я много снимал и в течение четырёх лет меньше думал о Морисе Роне актёре. Я не ждал роли, я ждал интересной работы в кино. Кроме того, я всегда хотел вести свою карьеру во всех направлениях, работать на всех участках, которые могло предложить кино. Дважды я даже уезжал на край света, чтобы снимать репортажи. Я не карьерист, считаю, что иногда слишком много снимался и часто в чём попало. Играл в фильмах, которые не очень хорошо шли. Более ловкий актёр был бы более разборчивым. На многие фильмы я соглашался просто потому, что меня это в чём-то устраивало, но мне не следовало довольствоваться таким малым, я должен был быть требовательнее к сценариям, которые мне предлагали.
— Но вы объяснялись по этому поводу тогда и говорили, что для вас важно было сниматься.
— Да, говорил и сейчас говорю, что лучше играть в плохих фильмах, чем совсем не играть, но я думаю, что зашёл слишком далеко в своих рассуждениях.
В общем, я не заметил этот переход, потому что много снимал для телевидения, писал сценарии и прилагаю силы, чтобы их воплотить, но этого трудно добиться, так как иду против течения. У продюсеров и прокатчиков свое понятие о рентабельности: надо сразу получить прибыль. Они, кстати, правы, ведь кино – это тоже индустрия. Но это не отчаянные головы, они любят неисчерпаемые источники и не любят экспериментировать.
— По этой причине вы в основном ставили фильмы для телевидения, где иные критерии рентабельности?
— Да, даже следует поблагодарить телевидение за то, что оно позволяет снимать фильмы, у которых нет никаких шансов быть реализованными в кино. Это относится также и к актёрским работам: я только что закончил работать над одной ролью для телевидения и скоро начинаю новую. Две совершенно восхитительные роли, которые могли бы быть ролями в кино. Телефильм Фрэнка Аппредери «Секретная служба», в котором я снимался с Мимзи Фармер, сделан так же основательно, как кинофильм.
«Люблю работать с профессионалами!»
— Вы когда-нибудь испытывали недостаток средств в качестве режиссёра на ТВ?
— Да совсем нет! Я всегда делал то, что хотел. Никогда не было такого, чтобы пришёл директор и сказал, что так не пойдёт. У меня всегда был королевский покой! То есть я могу сказать, что сегодня моя профессиональная жизнь не только более насыщенная, но и более сложная. Потому что нелегко искать деньги, убеждать. Это то, что я никогда не умел хорошо делать. Очень трудно говорить о себе: «Вы увидите то, что увидите!» Если мне чуть-чуть доверяют, я могу идти в направлении этого доверия и даже дальше. Всё это затрудняет контакты на телевидении и делает их невозможными в кино. Это безумие, на этом теряешь здоровье! Часто приходится браться за дело по причинам, не имеющим никакого отношения к сценарию, снимать фильм, потому что людям нужна валюта. Так часто бывает в Европе, всё происходит совсем не так в Соединённых Штатах, где есть компетентные люди, которые умеют дать оценку сценарию. Сценарий – это посредник между автором и фильмом. Надо уметь его читать, а умеющих это делать недостаёт. Большинство продюсеров не хотят и пальцем пошевелить. Они ждут, что вы принесёте им сценарий, найдёте прокатчика, внесёте по возможности аванс в счёт будущих сборов, организуете совместное производство. И потом, они вас просят сверх того вложить свои средства. Всё, чем они рискуют при таких условиях, это ничего не заработать. Насколько я помню, только «Гомон» инвестирует реальные деньги в фильмы. Надо благодарить «Гомон», что он такой, и снять перед ним шляпу. Эта работа делается людьми, которых критикуют, потому что это хороший тон критиковать тех, кому удаётся что-то сделать в жизни, особенно во Франции. Но не следует забывать, что это они защищают цвета французского кино за рубежом, в том числе в США.
— В прошлом году вы снимались в «Сфинксе» с американцами. Для вас важно также работать за границей?
— Я очень люблю сниматься у американцев, потому что это профессионалы, знающие своё дело. Работа над фильмом продолжалась 14 недель, что абсолютно немыслимо во Франции, за исключением телевизионных съёмок. Это возможно со стороны Клода Лелуша, снимающего «Одних и других», или со стороны Робера Оссейна, который экранизирует «Отверженных». Только надо еще дальше двигаться в этом направлении, то есть идти к согласию в производстве между телевидением и кино. Не надо презирать телевидение, что в настоящее время склонны делать. С одной стороны, потому что оно представляет потенциально огромную публику, а с другой — потому что кино во Франции бедное. «Дуэль», фильм Стивена Спилберга, сначала был телевизионным, а потом этот фильм вышел в кино и Стивен Спилберг стал тем, кто он есть! Во Франции подобное кажется невозможным. В Америке есть частное телевидение, которое приносит бешеные деньги и располагает, следовательно, огромными средствами. Нам во Франции не мешало бы иметь по крайней мере один или два частных канала. Только власти, в распоряжении которых мало средств, не рашаются состязаться с телевидением, которое стало бы показывать рекламу и как следствие стало бы богаче национального канала.
«Гэри Купер — харизматичный человек!»
— Обмен между кино и телевидением действительно существует во Франции?
— Нет, мы стоим на мертвой точке. Кроме того, сейчас всё останавливается. Робер Оссейн снимает «Отверженных», прекрасно, но, к сожалению, мало других примеров для цитирования. Я считаю, нужна независимая ассоциация, какой бы ни была экономическая ситуация. Необходимо пройти через это, если хочешь, чтобы французское кино продолжало жить. В настоящее время не сделаешь фильм меньше чем за 400 миллионов старых франков. Но такую сумму нелегко найти. Очень часто упрекают «Гомон», но, к счастью, он существует. Иначе вообще ничего бы не было. Надо сказать, что, к сожалению, во Франции принято сносить головы, которые высовываются.
— Вы только что упомянули о вашем увлечении вестернами в подростковом возрасте. У вас были тогда кумиры, такие, например, как Гэри Купер?
— Конечно! Позже, когда я дебютировал, мне посчастливилось с ним познакомиться. Это был совершенно исключительный, загадочный, располагающий к себе человек. Речь идёт даже не о таланте, не о чём-то другом, это была необыкновенная личность. Кроме того, у него была увлекательная жизнь. Разумеется, Гэри Купер — один из моих идолов в детстве, как и Кэри Грант по другим причинам. Я посмотрел «Человека с равнины» по крайней мере 30 раз! В то время в программе всегда было два фильма, почти без перерыва: новости, старый фильм, затем новый. А если попадёшь к смене программы по средам, можешь за ту же цену посмотреть четыре фильма. Я ходил в кино только по средам, подумать только, за те же деньги у меня их было четыре! Кино…я был от него без ума. Хотя мои родители были актёрами, они упрекали меня за то, что я слишком часто ходил в кино. Всякий раз, когда у меня было свободное время и я проходил мимо кинотеатра, я заходил, чтобы посмотреть часть фильма, такое и теперь бывает. Когда я иду в кино, то не буду смотреть один фильм, я их посмотрю четыре за день!
— Став профессионалом, вы изменили своё мнение?
— Часто говорят: «Вы в этой профессии, значит, видите недостатки, которые другие не замечают». Я так не думаю. На самом деле видишь то же, что и зрители. Когда заходишь в зал, становишься только зрителем. Да я и не понимаю, как бы я мог им не быть. …По поводу двух фильмов, которые когда-то показывали на каждом сеансе, я думаю, что можно было бы сократить антракты и дать больше кино. Именно эскимо убивает кино!
«Джин Сиберг манипулировали!»
— Вы снимались в фильме «Птицы улетают умирать в Перу» Ромена Гари с Джин Сиберг. Что вы думаете о их трагической судьбе?
— С Джин Сиберг мы вместе снимались в четырёх фильмах: «Взрослые люди», потом «Демаркационная линия», «Дорога в Коринф» и наконец «Птицы улетают умирать в Перу». Человек, который себя убивает, всегда находится на пределе. Я был потрясён. Я встречался с
— Таким образом, режиссёр может оказывать большое влияние на актрису…
— На 17-летнюю девушку — да. Ещё как! Девушка, которая открывает сразу кино, Отто Премингера и Жанну Д’Арк, должна быть вооружена. А Джин Сиберг была очень чувствительной и уязвимой. Поэтому её самоубийство совершенно необъяснимо для меня. Если бы мне сказали, что она бросилась с моста или пустила пулю в лоб, я бы понял, но я не понимаю, как она могла устроиться на заднем сиденье автомобиля, укрыться одеялом, принять барбитурат и потом заснуть. Это на неё не очень похоже. Странный конец, есть тысяча способов умереть на улице, не прибегая к такой, несколько причудливой, постановке.
«Соблазнение — это стиль!»
— Согласно недавнему опросу, опубликованному в одном еженедельнике, вы занимаете третье место в сердцах француженок.
— Да, это меня удивило, я рад, но, что интересно, они не могли сказать почему. В любом случае, это приятно, лучше прочитать это, чем услышать: «Его только с лестницы спустить!» Не скажу, что польщён, но это доставило мне удовольствие и ободрило, показало, что меня не забыли, несмотря на отсутствие на киноэкране, поскольку в это время не задавался вопросом о своей актёрской судьбе, полностью посвятив себя производству и режиссуре.
— Вас раздражает, когда вас по-прежнему представляют как молодого премьера?
— Нет. Молодой и премьер — эти два слова вовсе не бесчестящие. «Молодой премьер» — любопытное выражение, которое прошло через эпохи, но в действительности молодой премьер — это актёр, который ещё моложе, чем Патрик Девэр. Соблазнять всегда приятно. Кино — это обольщение, нужно очаровать. Когда так говоришь, можно подумать, что соблазнение — это почти профессия, на самом деле всё наоборот. Если соблазняешь вопреки самому себе, то это потому, что обладаешь определённой чувствительностью, определённой индивидуальностью. И поэтому оказываешь влияние на зрителя. Соблазнение — это стиль! Это результат чего-то.
— Вы играли в соблазнителя с женщинами?
— В большинстве случаев, когда я этого хотел, ничего не выходило. Когда старался понравиться, терпел неудачу. Обычно всё получалось, когда не прилагал никаких усилий.
— Недавно вас можно было увидеть на фото с маленьким сыном. Вы, отрицавшие, что обладаете отцовскими чувствами, стали примерным отцом?
— Нет, совсем нет. Надо бы его спросить, когда станет постарше, но не думаю, что я образцовый отец. Для меня эта ситуация запредельная, учитывая, что это мой первый ребёнок и что я слишком долго ждал, чтобы стать отцом. Впрочем, я всегда говорю Джозефине, моей жене, что она сделала ребёнка за моей спиной. Я по-прежнему уверен, что отец должен быть чем-то вроде катализатора, вокруг которого всё организуется. Не верю, что можно что-то изменить, создавая «новых отцов», то есть отцов, которые занимаются кухней и пеленают ребёнка. Я не умею этого делать, боюсь его повредить. Нет, решительно я старомодный отец!
Bernard ALES
Сине-Ревю № 18, 1982 год.
|
В фильме "Повстанка" Морису Роне пришлось бегать по горам с оружием в руках |
Сайт создан в апреле 2007 года с ознакомительной целью. Права на статьи и фото принадлежат их авторам.
|
|