Морис Роне: мои "Нежные безумства" я видел в красно-зелёном цвете

Актёр продолжает свою карьеру за камерой, но не довольствуется этим. В "нежных безумствах" он снимает самого себя. И будет продюсировать свой следующий фильм. 
Линии ландшафта мягкие.  Дом вписывается в них, низкий под серым небом. На пороге Джозефина Чаплин, улыбается скромно и приветливо. Морис Роне работает в своём кабинете. Белые стены, пустой камин, фортепиано. Актёр похож на свой образ: высокий, стройный, синий взгляд. Целиком погружённый в работу над сюжетом, по его собственному признанию, в чём-то автобиографическим.

 - Я адаптирую для кино книгу Бернгарда Келлермана. По мнению Селина, это один из самых великих современных писателей, такую оценку разделяют Кокто и Сент-Экзюпери. Он написал только три романа - "Идиот", "Туннель" и "Море". Последним я и занимаюсь. Он повествует о важном репортёре: к пятидесяти годам, пресытившись городом и западным обществом, он уезжаект на остров в Атлантике. Но вследствие случая, связанного с любовью и дружбой, осознаёт, что не может укорениться на этом месте. Он бросил один мир, не найдя другого. Он снова отправляется в неопределённом направлении. Это человек, который находится в пути.

- Вы выбрали профессию актёра, чтобы быстрее достичь свой мечты - быть режиссёром.

- Для меня кино такое дело, в котором можно заниматься всем. Средство выражения, вписавшееся в нашу эпоху. И даже больше, если телевидение будет приватизировано. Одно из самых поэтических из всех средств, чтобы приблизиться к реальности, отображение которой невозможно. Надо, чтобы рассказываемые истории были совершенно достоверными и обычными, но чтобы за ними был смысл. Чтобы первоначальное значение объекта отошло на второй план, через сюжет сказать что-то, что в нем берет начало и от него отходит. 
Иногда Роне встаёт, делает несколько шагов, жестов, взглядом подкрепляет свои убеждения.
- Что меня завораживает, так это завораживание. В "Бартлби" зритель смотрит на человека, который смотрит на человека, который смотрит на стену...
Вот это меня интересует в кино, эта расплывчатость границ, балансирование между возможным и невозможным, реальным и похожим на сон, знаком и смыслом. "Тихие безумства", которые я только что адаптировал для FR 3 по повести Уильяма Айриша, я назвал сначала "Безумие от сомнений", но это показалось мне слишком прямолинейным. Я хотел обманчивую атмосферу. (Это не скучно, по крайней мере?).

- Я там нашёл мотив тигра. Персонажи скользят, внешне нейтральные, безразличные. И потом вдруг напряженность, обида.

- Да, тигров. Хищников, змей, сумасшедших, также драконов. Это фильм на тему бездны, нисхождения в ад, в то же время его можно рассматривать как детектив, социальную сатиру: персонажи холодны, бесплотны. Способ выразить моё восхищение Феллини, Бунюэлем.
Ничего общего с "Бартлби", но снова есть связь с неожиданным. Не желая перефразировать Годара, скажу, что в кино меньше люблю людей, чем пространство между ними. Я их использую не как таковых, но немного со сдвигом, как аллегории. "Остров драконов" тоже был аллегорическим, обращался к огню, воде, земле с дьявольскими образами в качестве персонажей.

Аллегория - ключевое слово Мориса Роне режиссёра: "Я не верю в дискурсивное, дидактическое кино. Я не верю в запреты, а определённость порождает запреты... Можно просто найти источник страданий. Фильм - это как коридор со множеством приоткрытых дверей. Если пропустишь одну, есть другая, открывающаяся на социальное, психоаналитическое, на знак, аллегорию...

- В ваших фильмах особенная музыка.

- Я давно играл на органе. У меня классическое музыкальное образование. Действительно, значение музыки открывается в ритме моих фильмов. В сценарии, который я сейчас готовлю, всё начинается суматошно на фоне озорства, бури, опьянения и заканчивается тихой отдалённой музыкой. Это фильм, в которой есть дыхание, как в опере.

- Музыка, литература, живопись, кино... Какое выразительное средство вы предпочитаете?

- Кино - моя литература. С живописью покончено. Я не могу заниматься всем. Но иногда случается помечтать о картине, которую хранит воображение.

- Персонажи, которых вам предлагают в кино, всегда немного в стороне, они жертвы. С ума сойти, сколько вы умираете на экране!

- Ален Делон дважды меня топил, в "На ярком солнце" и в "Бассейне". Мой персонаж и правда обычно в стороне, в какой-то момент он говорит правду, которую другие хотят скрыть. Значит, его надо убить.

- Вы говорите о своём поколении, что оно было на обочине истории. Разочарование, трезвомыслие, ощущение пустоты...

- Я думаю, "Скромное обаяние буржуазии" Бунюэля - лучший фильм на тему пустоты. Но вы знаете, у меня нет меланхолии и ностальгии. Подчеркивать насмешку означает скорее хорошее здоровье. Невозможно говорить о насмешке, не говоря о пустоте, об обещаниях, данных и не выполненных. Мне кажется, оптимизм возможен только через антитезу, через абсурд.

 - Что вы планируете как актёр, режиссёр?

- В мае выходит картина "В летней тени" Жан-Луи Ван Белля с Джозефиной Чаплин, Марикой Грин, Шарлем Ванелем. Затем только что завершённый фильм Теренса Янга. Потом еду в Италию играть с Людмилой Микаэль и Андре Дюссолье: Клод Барма снимает "Восточный экспресс" для Antenne 2. Мне предложен персонаж а-ля Жюль Берри, что меня веселит.
Что касается "Моря", то здесь я становлюсь продюсером. Ещё готовлю серию рассказов Эдгара По для FR 3. Одна из серий будет по мотивам "Лигейи", "Элеоноры" и "Золотого жука". По - это бездонный колодец, пучина. Это изобличение пустоты, это головокружение как движение неутомимого маятника... По, вероятно, был бы зачарован французским картезианизмом, он же был безумен. 
Что касается этого рассказа, то мне представляется, что здесь растительность будет отсылать к внутреннему миру персонажа, который всё больше и больше ограничивает себя. Я знаю, что найду эту растительность-зеркало. В кино случаются чудеса, странная алхимия. "Нежные безумства" мне виделись в красно-зелёном цвете, и эти цвета оказались в элементах оформления. Или, например, "Море". Я отправился в поисках местности на остров Уэссан и обнаружил там место, которое описал в сценарии, никогда его прежде не видав.

Ann-Marie Paquotte
Télérama № 1528, 25.04.79